У мачехи была падчерица да родная дочка; родная что ни сделает, за все ее гладят по головке да приговаривают: «Умница!» А падчерица как ни угождает — ничем не угодит, все не так, все худо. А надо правду сказать, девочка была золото, в хороших руках она бы как сыр в масле каталась, а у мачехи каждый день слезами умывалась. Что делать? Ветер хоть пошумит да затихнет, а старая баба расходится — не скоро уймется, все будет придумывать да зубы чесать. И придумала мачеха падчерицу со двора согнать: «Вези, старик, вези ее куда хочешь, чтобы мои глаза ее не видали, чтобы мои уши о ней не слыхали; да не вози к родным в теплую хату, а во чисто поле на трескун-мороз!» Старик затужил, заплакал, однако посадил дочку в сани, хотел прикрыть попонкой — и то побоялся, и повез бездомную во чисто поле, свалил на сугроб, перекрестил, а сам поскорее домой, чтоб глаза не видели дочерниной смерти.
Осталась бедненькая, трясется. Приходит Мороз, попрыгивает-поскакивает, на красную девушку поглядывает: «Девушка, девушка, я Мороз — красный нос!» — «Добро пожаловать, Мороз; знать, бог тебя принес по мою душу грешную!» Мороз хотел ее заморозить, но полюбились ему ее умные речи, жаль стало. Бросил он ей шубу и ушел. Оделась она в шубу, поджала ножки, сидит. Опять пришел Мороз — красный нос, попрыгивает-поскакивает, на красную девушку поглядывает: «Девушка, девушка, я Мороз — красный нос!» — «Добро пожаловать, Мороз; знать, бог тебя принес по мою душу грешную». А Мороз пришел совсем не по душу, он принес красной девушке сундук высокий да тяжелый, полный всякого приданого. Уселась она в шубочке на сундучке — такая веселенькая, такая хорошенькая! Опять пришел Мороз — красный нос, попрыгивает-поскакивает, на красную девицу поглядывает. Она его приветила, а он ей подарил платье, шитое и серебром и золотом. Надела она и стала такая красавица, такая нарядница! Сидит и песенки попевает.
А мачеха по ней поминки справляет — напекла блинов. «Ступай, муж, вези хоронить свою дочь». Старик поехал. А собака под столом: «Тяв, тяв! Старикову дочь в злате, в серебре везут, а старухину женихи не берут!» — «Молчи, дура! На блин, скажи: старухину дочь женихи возьмут, а стариковой одни косточки привезут!» Собачка съела блин да опять: «Тяв, тяв! Старикову дочь в злате, в серебре везут, а старухину женихи не берут!» Старуха и блины давала, и била ее, а собачка все свое: «Старикову дочь в злате, в серебре везут, а старухину женихи не возьмут!»
крипнули ворота, растворились двери, несут сундук — высокий, тяжелый, идет падчерица — панья паньей сияет! Мачеха глянула — и руки врозь: «Старик, старик, запрягай других лошадей, вези мою дочь поскорей! Посади на то же поле, на то же место». Повез старик на то же поле, посадил на то же место. Пришел Мороз — красный нос, поглядел на свою гостью, попрыгал-поскакал, а хороших речей не дождался; рассердился, хватил ее и убил.
А мачеха старика торопит: «Старик, ступай, мою дочь привези, лихих коней запряги, да саней не повали, да сундук не оброни!»
Уехал старик, а собачка под столом: «Тяв, тяв! Старикову дочь женихи возьмут, а старухиной в мешке косточки привезут!» — «Не ври! На пирог, скажи: старухину в злате, в серебре везут!» Растворились ворота, старуха выбежала встречать дочь, да вместо нее обняла холодное тело. Заплакала, заголосила, да поздно!
Умные мысли (1)
Свернуть / РазвернутьДобавить сюда свою умную мысль!