Почему ребенок уходит из дома?

Он ушел из дома. Неожиданно. И совершенно серьезно. Оставив вместо себя пустоту, которая не дает покоя — и только растет не по часам, а по минутам. Рука отца нетерпеливо набирает телефонный номер последнего знакомого, сбиваясь на последней цифре… Вздыхает мать, сдерживая комок обиды в горле — “только бы все обошлось...”. Все замерло в напряженном ожидании — так, словно кто-то нажал кнопку “пауза”… как это бывает в финале трагедии. Бесцеремонно и легко. Разбудив извилистые тревоги и сомнения, которые живут в душе любого человека…

В жизни мы сталкиваемся с разнообразием подобных ситуаций. И часто ведущей причиной разрыва отношений между взрослыми и детьми становится нежелание вторых соответствовать убеждениям и подтверждать ожидания первых. Разрушение иллюзий относительно друг друга является слепящей вспышкой молнии, за которой идет гроза. Дальнейшие события напоминают сход снежной лавины с крутого склона. Конфликтующими сторонами овладевает странная одержимость, которая плохо подчиняется доводам разума и снимает запреты на взаимные удары по болевым точкам. И как во всякой войне, здесь не бывает победителей…

Потом каждый поступает как может: одни пересматривают смысл взаимоотношений с детьми и находят причины, которые привели к разрыву; другие — просто переживают как могут; третьи — ищут виновных… Так или иначе, уход из семьи оставляет глубокий след в душе взрослого и ребенка. И неуловимо разрушает что-то в отношениях — так, что находить дорогу друг к другу и приходится заново, почти с нуля. Словно и не было тех 14 или 16 лет совместной жизни.

Как правило, в таких случаях роль “провокатора” играет созависимость — состояние человека, который привязан к внешнему источника получения самооценки и ориентируется на него, чтобы избежать внутреннего дискомфорта. Рассматривая уход ребенка от родителей как стремление разорвать созависимость, мы вспомним, что любой родитель хорошо знает, как приятно становится на душе, если на ваших глазах ребенок изменяется именно в ту сторону, о которой вы так мечтали.

Исчезает усталость и многие жизненные проблемы кажутся ничтожными по сравнению со счастьем видеть именно такого ребенка. Почему бы не сказать своему довольному отражению в зеркале — “значит, не зря живу, коли у меня есть такой ребенок! Пусть я мало добился в жизни, которую прожил ради него — зато он теперь моя надежда и опора. И когда у него все получается — я счастлив!“.

Но если ребенок выполняет в семье роль своеобразного компенсатора и является доминирующим источником эмоций для родителей — это, как ни парадоксально, значительно расширяет пространство потенциального конфликта. Поводом может быть любая мелочь. Взрослый не потерпит исчезновения основного ресурса, каким является “правильное поведение” ребенка. Ребенок отказывается играть роль “компенсации” или делает это не так, как хотелось бы — это расценивается как ошибка или даже предательство с его стороны.

Родители принимают меры “по защите жизненно важных интересов” — когда говорят: “Ты понимаешь, что именно из-за тебя у папы сегодня плохое настроение?” — вместе с этим вопросом ребенок становится громоотводом. Молнии могут быть мягкими или жесткими, громкими или беззвучными — главное, чтобы “дошло”! Родитель демонстрирует сыну или дочери наихудшие формы поведения, показывая, как состояние взрослого зависит от действий ребенка. Показывает, насколько ребенок ответственен за взрослого. Словно пытаясь поменяться местами. Или подавая пример.

Что остается ребенку? Стать хорошим учеником, взять ответственность на свои плечи — и получать пятерки для того, чтобы у мамы сердце не болело и папа хорошо спал. Тем самым подписать договор “идеальной созависимости”: ребенок живет ради родителя, который живет ради ребенка. Перестать существовать как индивидуальность. И войти в замкнутую систему семейных убеждений и шаблонов поведения, где со временем место родителя, который будет жить ради тебя (или ради которого нужно жить), занимает супруг (супруга), затем дети.

Подобные убеждения часто передаются из поколения в поколение и связаны с мотивом взаимной жертвенности и совместного выживания родительской семьи в неблагоприятных социальных условиях. Зависимость от людей и вещей на фоне отрицания себя вплоть до потери своего “Я”. При этом страх одиночества и смерти становится сердцевиной созависимости, обычно и приобретаемой в неблагополучных условиях.

Безусловно, жертвенность понятие неоднозначное и не может быть сведена к какой-то одной проблеме, но для нас достаточно важно говорить о том варианте, когда ребенок играет роль единственного ресурса и единственного оправдания для родителя. Если такой родитель не получает соответствующей “компенсации”, он переходит на своеобразный шантаж — “когда я вижу, как ты относишься к учебе, у мне сердце по ночам разрывается...”; или “у всех дети как дети, а у тебя одного все из рук валится”; “вот случись со мной что — пропадешь ведь” — цель которого обострить свою значимость для “слабого”, “неумелого” или “глупого” ребенка.

Тем самым создавая парадоксальную ситуацию: вместе с демонстрацией собственной слабости и зависимости от действий ребенка (“сердце по ночам разрывается”), он манифестирует подобную беспомощность и у ребенка (“не сможешь без меня”)! И при этом искренне требует “отличных результатов в учебе”!

Одной из особенностей такой установки является быстрая смена эмоциональных состояний: от гнева — к милости и обратно. Ребенок может восприниматься как ангел, то как дьявол. Его могут искренне любить, и тут же искренне проклинать, чтобы через час снова приласкать от всей души. Тем самым провоцировать на обман — неудивительно, что ребенок перестает сообщать “неприятную правду”, чтобы избежать негативной и болезненной реакции родителей. И стать для них “ангелом”. Что их вполне устраивает. И что в конце концов надоедает.

Появляется тот жесткий подростковый цинизм, который так обжигает родителей — чьи истоки лежат в истеричной непостоянности родительских чувств. Что происходит с дочерью или сыном, когда на его глазах “любящие” родители одновременно могут быть беспощадными мастерами моральных “пыток”? Может ли его рассудок совместить две исключающие крайности? Он выбирает один образ Родителя и закрывает глаза на другую. И больше не верит взрослым, с презрением относится к разговорам о “больших чувствах”, поскольку в его жизненном опыте эта “глупость” отсутствует.

Стоит ли напоминать, что подобные условия индуцируют в ребенке бессознательный комплекс вины или неполноценности. Для их преодоления подросток использует образцы “крутого” поведения и находит то окружение, в котором он становится “сильным”. Неудивительно, что стремление выжить, сохранить свою индивидуальность в нестабильной и критически неопределенной семейной атмосфере, заставляет ребенка разрушать эмоциональный контакт с родителями, разбивать ожидания родителей относительно своей персоны, и предпринять великий поход против ответственности, беря “на слабо” ошеломленных “предков” и искренне манипулируя ими.

Он учится быть “сильным и успешным” для самого себя, что интерпретируется папой или мамой как неблагодарный эгоизм. Наступает момент — открытия, насколько может быть слабым, непостоянным и зависимым родной взрослый. Ребенок шокирован. Оказывается родители любят его за то, что он выполняет их условия. И им не нужен “сильный” ребенок. Зачем «сильному» такие «слабые» взрослые? Чему можно научиться у них? Разве есть что-то общее между нами? Возникает отчуждение, поддерживаемое подростковым максимализмом — прямо пропорциональное усилиям взрослого.

Чем сильнее взрослый пытается вернуть сына или дочь на прежнюю роль, показывая, как ему плохо, тем активнее они стремятся отстраниться, увеличить свою зону независимости. Уйти от такой беспомощной ответственности.

Родители растерянны и чувствуют дискомфорт: ребенок, которого так хорошо знали с розового детства, меняется совершенно непредсказуемо. И никто не может понять причины такого изменения. В семье все по прежнему — но неожиданно ребенок смещает акценты: он становится вызывающе циничен, многие мелочи в поведении взрослых начинают вызывать у него искреннее неприятие. Видит недостатки, которые бессознательно не замечают у себя родители и в какой-то момент становится просто сборщиком “компромата”. И позволяет себе оценивать папу или маму совершенно иначе, как им хотелось бы. Его не устраивают правила игры. И слова “я посвятила тебе свою жизнь, а ты...” больше не трогают его. Если раньше ребенок любил родителей просто за то, что они есть на свете, то теперь этого мало.

Мифологические фигуры взрослых опускаются на землю и превращаются в обыкновенных людей. Наивная вера маленького дитя в способность взрослых творить чудеса исчезает. Ребенок мстит окружающим — если для него такое превращение болезненно: наивное “я — это мир” разрушается и уступает место реальному “я в мире”. И каждый родитель знает, как неуютно становится на душе, когда он сталкивается с агрессивностью собственных детей, их непониманием или отчуждением. Конечно, не раз задавал себе вопрос “неужели это мои дети?”.

Яркой иллюстрацией может служить эпизод из практики психологического консультирования автора, когда из обратившейся за помощью семьи ушла 16-летняя дочь. Родители, выражали недоумение… и казалось, не понимали, в чем причина такого поступка. Как выяснилось, уходу предшествовали “выяснение отношений” между матерью и дочерью. Мать, внешне милая и спокойная женщина, однажды вечером заметила, что от дочери пахнет табаком. По ее словам “это было последней каплей и меня просто взорвало”. Все накопившиеся обиды были выплеснуты наружу: когда дочь не стала играть в прятки и “нагло” призналась, что действительно, курит — мать повалила ее на кухонный пол и несколько раз ударила в приступе слепого гнева. “И почему-то сбежала от нас, неблагодарная”.

На следующий день мать отправляется на поиски — несколько дней пытается встречать ее у школы, идет в милицию. Там выясняется, что дочь перебралась к своим друзьям из уличной компании, которых слишком хорошо знает участковый. Этот известие еще больше задевает мать — “ладно бы, перебралась бы к нашим родственникам, нет, выбрала этих.” У “этих” мать отбивала дочь уже третий год. Но именно “эти” на следующий день посоветовали дочери вернуться домой и попросить у родителей прощения.

Можно понять эту женщину, которая мечтая о “родовом гнезде”, все свободное время вместе с мужем отдавали строительству дома для будущих внуков. Она стремилась дать дочери “все” и вероятно, баловала в детстве, как это может делать каждая женщина. Нетрудно представить, как болезненно расстраивало равнодушие дочери к родительским порывам; как переживала мать, когда дочь бросила музыкальную школу. Что значило для нее быть отверженной собственной дочерью…

Достаточно очевидными представляются причины, толкнувшие ее к тому, чтобы сказать младшему сыну: “если и ты бросишь нас, мы умрем”. Мы не удивились, когда услышали, как мать описывала сына: “спокойный, скромный, слова “нет” от него не услышишь, во всем со мной соглашается, единственная отрада. Но в школе иногда ему досаждают — не может отпор дать. Еще беспокоит — время пройдет, вырастет — какая жена у него будет?.. слишком он мягкий, но я постараюсь помочь.”

Комментарии излишни — теперь легко понять, как родительские убеждения могут программировать психику ребенка, если тот принимает большинство родительских убеждений… всерьез. Как младший сын. И что может двигать ребенком, когда он протестует. Как старшая дочь. Родители чем-то напоминают медаль, одной стороной повернутую к себе, другой — к детям. В то время как сам родитель воспринимает только одну “сторону себя”, дети реагируют как раз на “другую”. Словно обратная сторона Луны, скрытая в тени, бессознательные мотивы таких отношений невидимы для повседневного ока — и поэтому бывает трудно и довольно непривычно узнать о том, что они существуют. И понять, чего же на самом деле мы хотим для себя и своих детей…

Если ребенок возвращается в семью “с миром” — что-то происходит со родителями, которые с удивлением отмечают в нем “новые” особенности, которые раньше просто не видели или не принимали всерьез. Они обретают реальных детей и теряют воображаемых. Родители и дети изменяют свои представления о том, какими они могут быть друг для друга. И это помогает найти путь. И вспомнить то действительно хорошее, что объединяет.

В каждом человеке живут воспоминания детства. Время, когда глаза с любопытством и ожиданием смотрели на мир, ноги оставляли маленькие следы на мягком прибрежном песке. Голоса окружающего мира сливались в колыбельные сказки или песни, в которых хотелось просто раствориться, как ручеек, впадающий в море. И каждый ребенок знает, как изменится настроение, когда радостное чувство в груди подскажет — тебя понимают, тебя любят. Ты существуешь. Тогда знаешь — не бросят в беде. Но бедой может быть любая ошибка, которую совершает ребенок, открывая мир так, как может делать только он. Наивно, порою рассеяно или увлеченно. Вновь теряя и вновь находя. Как все-таки важно чувствовать себя в безопасности и просто рассчитывать на мудрость и уверенность взрослых.

• Психология,
• Воспитание,
• Советы

• +1
• 10 мая 2011, 15:19
• Nikar

Рекомендуем ещё прочитать интересное из мира Психология