"Цветы маленькой Иды" Ганс Христиан Андерсен

— Бедные мои цветочки совсем завяли! — сказала маленькая Ида. — Вчера
вечером они были такие красивые, а теперь совсем повесили головки! Отчего
это? — спросила она студента, сидевшего на диване.
Она очень любила этого студента, — он умел рассказывать чудеснейшие
истории и вырезывать презабавные фигурки: сердечки с крошками танцовщицами
внутри, цветы и великолепные дворцы с дверями и окнами, которые можно было
открывать. Большой забавник был этот студент!
— Что же с ними? — спросила она опять и показала ему свой завядший
букет.
— Знаешь что? — сказал студент. — Цветы были сегодня ночью на балу, вот
и повесили теперь головки!
— Да ведь цветы не танцуют! — сказала маленькая Ида.
— Танцуют! — отвечал студент. — По ночам, когда кругом темно и мы все
спим, они так весело пляшут друг с другом, такие балы задают — просто чудо!
— А детям нельзя прийти к ним на бал?
— Отчего же, — сказал студент, — ведь маленькие маргаритки и ландыши
тоже танцуют.
— А где танцуют самые красивые цветы? — спросила Ида.
— Ты ведь бывала за городом, там, где большой дворец, в котором летом
живет король и где такой чудесный сад с цветами? Помнишь лебедей, которые
подплывали к тебе за хлебными крошками? Вот там-то и бывают настоящие балы!
— Я еще вчера была там с мамой, — сказала маленькая Ида, — но на
деревьях не! больше листьев, и во всем саду ни одного цветка! Куда они все
девались? Их столько было летом!
— Они все во дворце — сказал студент. — Надо тебе сказать, что как
только король и придворные переезжают в город, все цветы сейчас же убегают
из сада прямо во дворец, и там у них начинается веселье! Вот бы тебе
посмотреть! Две самые красивые розы садятся на трон — это король с
королевой. Красные петушьи гребешки становятся по обеим сторонам и кланяются
— это камер-юнкеры. Потом приходят все остальные прекрасные цветы, и
начинается бал. Гиацинты и крокусы изображают маленьких морских кадетов и
танцуют с барышнями — голубыми фиалками, а тюльпаны и большие желтые лилии — это пожилые дамы, они наблюдают за танцами и вообще за порядком.
— А цветочкам не может достаться за то, что они танцуют в королевском
дворце? — спросила маленькая Ида.
— Да ведь никто же не знает об этом! — сказал студент. — Правда, ночью
заглянет иной раз во дворец старик смотритель с большою связкою ключей в
руках, но цветы, как только заслышат звяканье ключей, сейчас присмиреют,
спрячутся за длинные занавески, которые висят на окнах, и только чуть-чуть
выглядывают оттуда одним глазом. «Тут что-то пахнет цветами» — бормочет
старик смотритель, а видеть ничего не видит.
— Вот забавно! — оказала маленькая Ида и даже в ладоши захлопала. — И я
тоже не могу их увидеть?
— Можешь, — сказал студент. — Стоит только, как опять пойдешь туда,
заглянуть в окошки. Вот я сегодня видел там длинную желтую лилию; она лежала
и потягивалась на диване — воображала себя придворной дамой.
— А цветы из Ботанического сада тоже могут прийти туда? Ведь это
далеко!
— Не бойся, — сказал студент, — они могут летать, когда захотят! Ты
видела красивых красных, желтых и белых бабочек, похожих на цветы? Они ведь
и были прежде цветами, только прыгнули со своих стебельков высоко в воздух,
забили лепестками, точно крылышками, и полетели. Они вели себя хорошо, за то
и получили позволение летать и днем; другие должны сидеть смирно на своих
стебельках, а они летают, и лепестки их стали наконец настоящими крылышками.
Ты сама видела их! А впрочем, может быть, цветы из Ботанического сада и не
бывают в королевском дворце! Может быть, они даже и не знают, что там идет
по ночам такое веселье. Вот что я скажу тебе: то-то удивится потом профессор
ботаники — ты ведь его знаешь, он живет тут рядом! — когда придешь в его
сад, расскажи какому-нибудь цветочку про большие балы в королевском дворце.
Тот расскажет об этом остальным, и они все убегут. Профессор придет в сад, а
там ни единого цветочка, и он в толк не возьмет, куда они девались!
— Да как же цветок расскажет другим? У цветов нет языка.
— Конечно, нет, — сказал студент, — зато они умеют объясняться знаками!
Ты сама видела, как они качаются и шевелят своими зелеными листочками, чуть
подует ветерок. Это у них так мило выходит — точно они разговаривают!
— А профессор понимает их знаки? — спросила маленькая Ида.
— Как же! Раз утром он пришел в свой сад и видит, что большая крапива
делает листочками знаки прелестной красной гвоздике; этим она хотела сказать
гвоздике: «Ты так мила, я очень тебя люблю!» Профессору это не понравилось,
и он сейчас же ударил крапиву по листьям — листья у крапивы все равно, что
пальцы, — да обжегся! С тех пор и не смеет ее трогать.
— Вот забавно! — сказала Ида и засмеялась.
— Ну можно ли набивать ребенку голову такими бреднями? — сказал скучный
советник, который тоже пришел в гости и сидел на диване.
Он терпеть не мог студента и вечно ворчал на него, особенно когда тот
вырезывал затейливые, забавные фигурки, вроде человека на виселице и с
сердцем в руках — его повесили за то, что он воровал сердца, — или старой
ведьмы на помеле, с мужем на носу. Все это очень не нравилось советнику, и
он всегда повторял:
— Ну можно ли набивать ребенку голову такими бреднями? Глупые выдумки!
Но Иду очень позабавил рассказ студента о цветах, и она думала об этом
целый день.
«Так цветочки повесили головки потому, что устали после бала!» И
маленькая Ида пошла к своему столику, где стояли все ее игрушки; ящик
столика тоже битком был набит разным добром. Кукла Софи лежала в своей
кроватке и спала, но Ида сказала ей:
— Тебе придется встать, Софи, и полежать эту ночь в ящике: бедные цветы
больны, их надо положить в твою постельку, — может быть, они и выздоровеют!
И она вынула куклу из кровати. Софи посмотрела на Иду очень недовольно
и не сказала ни слова, — она рассердилась за то, что у нее отняли постель.
Ида уложила цветы, укрыла их хорошенько одеялом и велела им лежать
смирно, за это она обещала напоить их чаем, и тогда они встали бы завтра
утром совсем здоровыми! Потом она задернула полог, чтобы солнце не светило
цветам в глаза.
Рассказ студента не шел у нее из головы, и, собираясь идти спать, Ида
не могла удержаться, чтобы не заглянуть за спущенные на ночь оконные
занавески: на окошках стояли чудесные мамины цветы — тюльпаны и гиацинты, и
маленькая Ида шепнула им:
— Я знаю, что у вас ночью будет бал!
Цветы стояли, как ни в чем не бывало, и даже не шелохнулись, ну да
маленькая Ида что знала, то знала.
В постели Ида долго еще думала о том же и все представляла себе, как
это должно быть мило, когда цветочки танцуют! «Неужели и мои цветы были на
балу во дворце?» — подумала она и заснула.
Но посреди ночи маленькая Ида вдруг проснулась, она видела сейчас во
сне цветы, студента и советника, который бранил студента за то, что набивает
ей голову пустяками. В комнате, где лежала Ида, было тихо, на столе горел
ночник, и папа с мамой крепко спали.
— Хотелось бы мне знать: спят ли мои цветы в постельке? — сказала
маленькая Ида про себя и приподнялась с подушки, чтобы посмотреть в
полуоткрытую дверь, за которой были ее игрушки и цветы; потом она
прислушалась, — ей показалось, что в той комнате играют на фортепьяно, но
очень тихо и нежно; такой музыки она никогда еще не слыхала.
— Это, верно, цветы танцуют! — сказала Ида. — Господи, как бы мне
хотелось посмотреть!
Но она не смела встать с постели, чтобы не разбудить папу с мамой.
— Хоть бы цветы вошли сюда! — сказала она. Но цветы не входили, а
музыка все продолжалась, такая тихая, нежная, просто чудо! Тогда Идочка не
выдержала, потихоньку вылезла из кроватки, прокралась на цыпочках к дверям и
заглянула в соседнюю комнату. Что за прелесть была там!
В той комнате не горело ночника, а было все-таки светло, как днем, от
месяца, глядевшего из окошка прямо на пол, где в два ряда стояли тюльпаны и
гиацинты; на окнах не осталось ни единого цветка — одни горшки с землей.
Цветы очень мило танцевали: они то становились в круг, то, взявшись за
длинные зеленые листочки, точно за руки, кружились парами. На фортепьяно
играла большая желтая лилия — это, наверное, ее маленькая Ида видела летом!
Она хорошо помнила, как студент сказал: «Ах, как она похожа на фрекен Лину!»
Все посмеялись тогда над ним, но теперь Иде и в самом деле показалось, будто
длинная желтая лилия похожа на Лину; она и на рояле играла так же, как Лина:
поворачивала свое продолговатое лицо то в одну сторону, то в другую и кивала
в такт чудесной музыке. Никто не заметил Иды.
Вдруг маленькая Ида увидала, что большой голубой крокус вскочил прямо
на середину стола с игрушками, подошел к кукольной кроватке и отдернул
полог; там лежали больные цветы, но они живо поднялись и кивнули головками,
давая знать, что и они тоже хотят танцевать. Старый Курилка со сломанной
нижней губой встал и поклонился прекрасным цветам; они совсем не были похожи
на больных — спрыгнули со стола и принялись веселиться вместе со всеми.
В эту минуту что-то стукнуло, как будто что-то упало на пол. Ида
посмотрела в ту сторону — это была масленичная верба: она тоже спрыгнула со
стола к цветам, считая, что она им сродни. Верба тоже была мила; ее украшали
бумажные цветы, а на верхушке сидела восковая куколка в широкополой черной
шляпе, точь-в-точь такой, как у советника. Верба прыгала посреди цветов и
громко топала своими тремя красными деревянными ходульками, — она танцевала
мазурку, а другим цветам этот танец не удавался, потому что они были слишком
легки и не могли топать.
Но вот восковая кукла на вербе вдруг вытянулась, завертелась над
бумажными цветами и громко закричала:
— Ну можно ли набивать ребенку голову такими бреднями? Глупые выдумки!
Теперь кукла была точь-в-точь советник, в черной широкополой шляпе,
такая же желтая и сердитая! Но бумажные цветы ударили ее по тонким ножкам, и
она опять съежилась в маленькую восковую куколку. Это было так забавно, что
Ида не могла удержаться от смеха.
Верба продолжала плясать, и советнику волей-неволей приходилось плясать
вместе с нею, все равно — вытягивался ли он во всю длину, или оставался
маленькою восковою куколкой в черной широкополой шляпе. Наконец уж цветы,
особенно те, что лежали в кукольной кровати, стали просить за него, и верба
оставила его в покое. Вдруг что-то громко застучало в ящике, где лежала
кукла Софи и другие игрушки. Курилка побежал по краю стола, лег на живот и
приотворил ящик. Софи встала и удивленно огляделась.
— Да у вас, оказывается, бал! — проговорила она. — Что же это мне не
сказали?
— Хочешь танцевать со мной? — спросил Курилка.
— Хорош кавалер! — сказала Софи и повернулась к нему спиной; потом
уселась на ящик и стала ждать — авось ее пригласит кто-нибудь из цветов, но
никто и не думал ее приглашать. Она громко кашлянула, но и тут никто не
подошел к ней. Курилка плясал один, и очень недурно!
Видя, что цветы и не глядят на нее, Софи вдруг свалилась с ящика на пол
и наделала такого шума, что все сбежались к ней и стали спрашивать, не
ушиблась ли она? Все разговаривали с нею очень ласково, особенно те цветы,
которые только что спали в ее кроватке; Софи нисколько не ушиблась, и цветы
маленькой Иды стали благодарить ее за чудесную постельку, потом увели с
собой в лунный кружок на полу и принялись танцевать с ней, а другие цветы
кружились вокруг них. Теперь Софи была очень довольна и сказала цветочкам,
что охотно уступает им свою кроватку, — ей хорошо и в ящике!
— Спасибо! — сказали цветы. — Но мы не можем жить так долго! Утром мы
совсем умрем! Скажи только маленькой Иде, чтобы она схоронила нас в саду,
где зарыта канарейка; летом мы опять вырастем и будем еще красивее!
— Нет, вы не должны умирать! — сказала Софи и поцеловала цветы. В это
время дверь отворилась, и в комнату вошла целая толпа цветов Ида никак не
могла понять, откуда они взялись, — должно быть, из королевского дворца.
Впереди шли две прелестные розы с маленькими золотыми коронами на головах — это были король с королевой. За ними, раскланиваясь во все стороны, шли
чудесные левкои и гвоздики. Музыканты — крупные маки и пионы — дули в шелуху
от горошка и совсем покраснели от натуги, а маленькие голубые колокольчики и
беленькие подснежники звенели, точно на них были надеты бубенчики. Вот была
забавная музыка! Затем шла целая толпа других цветов, и все они танцевали — и голубые фиалки, и красные ноготки, и маргаритки, и ландыши. Цветы так мило
танцевали и целовались, что просто загляденье!
Наконец все пожелали друг другу спокойной ночи, а маленькая Ида
тихонько пробралась в свою кроватку, и ей всю ночь снились цветы и все, что
она видела.
Утром она встала и побежала к своему столику посмотреть, там ли ее
цветочки.
Она отдернула полог — да, они лежали в кроватке, но совсем, совсем
завяли! Софи тоже лежала на своем месте в ящике и выглядела совсем сонной.
— А ты помнишь, что тебе надо передать мне? — спросила ее Ида.
Но Софи глупо смотрела на нее и не раскрывала рта.
— Какая же ты нехорошая! — сказала Ида. — А они еще танцевали с тобой!
Потом она взяла картонную коробочку с нарисованною на крышке
хорошенькою птичкой, открыла коробочку и положила туда мертвые цветы.
— Вот вам и гробик! — сказала она. — А когда придут мои норвежские
кузены, мы вас зароем — в саду, чтобы на будущее лето вы выросли еще
красивее!
Ионас и Адольф, норвежские кузены, были бойкие мальчуганы; отец подарил
им по новому луку, и они пришли показать их Иде. Она рассказала им про
бедные умершие цветы и позволила помочь их похоронить. Мальчики шли впереди
с луками на плечах; за ними маленькая Ида с мертвыми цветами в коробке.
Вырыли в саду могилу, Ида поцеловала цветы и опустила коробку в яму, а Ионас
с Адольфом выстрелили над могилкой из луков, — ни ружей, ни пушек у них ведь
не было.

• Сказки,
• Цветы маленькой Иды,
• Андерсен

• 0
• 9 января 2010, 14:26
• oxana

Рекомендуем ещё прочитать интересное из мира Детское аудио (сказки, песни, стихи, рассказы спектакли и т.д.)