Иконка блога Почитай-ка

О чем молчали дети Сталинграда

Эта человеческая трагедия почти затерялась на фоне грандиозной битвы
О чем молчали дети Сталинграда

Вышедшая в свет книга «Воспоминания детей военного Сталинграда» стала настоящим откровением не только для нынешнего поколения, но и для ветеранов войны.
В Сталинград война ворвалась внезапно. 23 августа 1942 года. Еще накануне жители слышали по радио, что бои идут на Дону, почти за 100 километров от города. Работали все предприятия, магазины, кинотеатры, детские сады, школы готовились к новому учебному году. Но в тот день, пополудни, все в одночасье рухнуло. 4-я немецкая воздушная армия обрушила свой бомбовый удар по улицам Сталинграда. Сотни самолетов, совершая один заход за другим, планомерно уничтожали жилые кварталы. История войн еще не знала столь массированного разрушительного налета. В городе тогда не было скопления наших войск, так что все усилия противника были направлены на уничтожение именно мирного населения.

Никто не знает – сколько тысяч сталинградцев погибло в те дни в подвалах обрушившихся зданий, задохнулось в земляных убежищах, сгорело заживо в домах.
Авторы сборника – члены Региональной общественной организации «Дети военного Сталинграда в городе Москве» пишут о том, какими остались в их памяти те страшные события.
«Из своего подземного убежища мы выбежали наружу, — вспоминает Гурий Хватков, ему было 13 лет. – Наш дом сгорел. Многие дома по обе стороны улицы тоже были охвачены пожаром. Отец и мама схватили нас с сестренкой за руки. Нет слов описать, какой мы испытывали ужас. Вокруг все пылало, трещало, взрывалось, мы бежали по огненному коридору к Волге, которую из-за дыма не было видно, хотя она была совсем близко. Вокруг были слышны крики обезумевших от ужаса людей. На узкой кромке берега скопилось много народа. Раненые лежали на земле вместе с мертвыми. Наверху, на железнодорожных путях взрывались вагоны с боеприпасами. Над нашими головами летели железнодорожные колеса, горящие обломки. По Волге двигались горящие потоки нефти. Казалось, что горит река… Мы бежали вниз по Волге. Вдруг увидели небольшой буксирный пароход. Едва мы поднялись по трапу, как пароход отошел. Оглянувшись, я увидел сплошную стену горящего города».
О чем молчали дети Сталинграда

Сотни немецких самолетов, низко спускаясь над Волгой, расстреливали жителей, пытавшихся переправиться на левый берег. Речники вывозили людей на обычных прогулочных пароходах, катерах, баржах. Фашисты поджигали их с воздуха. Волга стала могилой для тысяч сталинградцев.
О чем молчали дети Сталинграда

В своей книге «Засекреченная трагедия гражданского населения в Сталинградской битве» Т.А. Павлова приводит высказывание офицера абвера, которого взяли в плен в Сталинграде:

«Мы знали, что русских людей надо уничтожать как можно больше, с тем, чтобы предотвратить возможность проявления какого-либо сопротивления после установления нового порядка в России».

Вскоре разрушенные улицы Сталинграда стали полем сражения, и многих жителей, чудом оставшихся в живых во время бомбардировок города, ожидала тяжелая участь. Они были захвачены немецкими оккупантами. Фашисты выгоняли людей из родных мест и бесконечными колоннами гнали по степи в неизвестность. По пути те срывали обгоревшие колосья, пили воду из луж. На всю жизнь, даже у малых детей, остался страх – только бы не отстать от колонны – отставших пристреливали.
О чем молчали дети Сталинграда

В этих жестоких обстоятельствах происходили события, которые впору изучать психологам. Какую стойкость способен проявить ребенок в борьбе за жизнь! Борису Усачеву в ту пору было всего пять с половиной лет, когда они вдвоем с матерью ушли из разрушенного дома. Матери предстояло скоро рожать. И мальчик стал уже осознавать, что он – единственный, кто может помочь ей на этой трудной дороге. Они ночевали под открытым небом, и Борис подтаскивал солому, чтобы маме было легче лежать на подмерзшей земле, собирал колосья и кукурузные початки. Они прошли 200 километров, прежде чем им удалось найти крышу — остаться в холодном сарае в хуторе. Малыш по обледеневшему склону спускался к проруби, чтобы принести воды, собирал дровишки, чтобы обогреть сарай. В этих нечеловеческих условиях на свет появилась девочка…
Оказывается, и малолетний ребенок может мгновенно осознать, что такое опасность, грозящая смертью… Галина Крыжановская, которой не исполнилось тогда и пяти, вспоминает, как она, больная, с высокой температурой, лежала в доме, где хозяйничали фашисты: «Помню, как один молодой немец стал куражиться надо мной, поднося нож к моим ушам, носу, грозя отрезать их, если я буду стонать и кашлять». В эти страшные мгновения, не зная чужого языка, одним инстинктом девочка поняла, какая ей грозит опасность, и что она не должна даже пискнуть, не то чтобы крикнуть: «Мама!»
Галина Крыжановская рассказывает о том, как они выживали, находясь в оккупации. «От голода кожа у нас с сестрой заживо гнила, ноги распухли. По ночам мама выползала из нашего подземного убежища, добиралась до помойной ямы, куда немцы сбрасывали очистки, огрызки, кишки…»
Когда после перенесенных страданий девочку впервые искупали, то увидели в ее волосах седину. Так с пяти лет она с седой прядью и ходила.
Немецкие войска теснили наши дивизии к Волге, захватывая одну за другой улицы Сталинграда. И новые колонны беженцев под охраной оккупантов тянулись на запад. Крепких мужчин и женщин загоняли в вагоны, чтобы вести как рабов в Германию, детей прикладами отгоняли в сторону…
Но в Сталинграде находились и семьи, которые остались в расположении наших сражающихся дивизий и бригад. Передний край проходил через улицы, руины домов. Застигнутые бедой, жители укрывались в подвалах, земляных убежищах, канализационных трубах, оврагах.
Это тоже неизвестная страница войны, которую раскрывают авторы сборника. В первые же дни варварских налетов были разрушены магазины, склады, транспорт, дороги, водопровод. Прекратилось снабжение населения продовольствием, не было воды. Я, как очевидец тех событий и один из авторов сборника, могу свидетельствовать, что нам за пять с половиной месяцев обороны города гражданскими властями не было выдано ни каких-либо продуктов, ни одного куска хлеба. Впрочем, и выдавать было некому — руководители города и районов сразу эвакуировались за Волгу. Никто не знал, есть ли жители в сражающемся городе и где они находятся.
О чем молчали дети Сталинграда

Как же мы выживали? Только милосердием советского солдата. Его сострадание к голодным и измученным людям спасало нас от голода. Каждый, кто выжил среди обстрелов, взрывов, свиста пуль, помнит вкус мерзлого солдатского хлеба и варево из пшенного брикета.
Жители знали, какой смертельной опасности подвергались бойцы, которые с грузом продовольствия для нас отправлялись, по собственной инициативе, через Волгу. Заняв Мамаев курган и другие высоты города, немцы прицельным огнем топили катера и лодки, и только редкие из них доплывали по ночам до нашего правого берега.
Многие полки, сражаясь в руинах города, оказывались на скудном пайке, но, увидев голодные глаза детей и женщин, бойцы делились с ними последним.
В нашем подвале под деревянным домом укрывались трое женщин и восемь детей. Выходили из подвала за кашей или водой только старшие дети, которым было по 10-12 лет: женщин могли принять за разведчиц. Однажды в овраг, где стояли солдатские кухни, поползла и я.
Пережидала обстрелы в воронках, пока добралась до места. Навстречу мне шли бойцы с ручными пулеметами, коробками с патронами, катили орудия. По запаху я определила – за дверкой блиндажа находится кухня. Я топталась, не решаясь открыть дверь и попросить каши. Передо мной остановился офицер: «Откуда ты, девочка?» Услышав про наш подвал, он повел меня в свою землянку в откосе оврага. Поставил передо мной котелок с гороховым супом. «Зовут меня Павел Михайлович Корженко, — сказал капитан. – У меня сын Борис – твоего же возраста».
Ложка дрожала у меня в руке, пока я ела суп. Павел Михайлович смотрел на меня с такой добротой и состраданием, что душа моя, скованная страхом, обмякла и затрепетала от благодарности. Еще много раз я буду приходить к нему в землянку. Он не только кормил меня, но и говорил о своей семье, читал письма от сына. Случалось, рассказывал о подвигах бойцов дивизии. Мне он казался родным человеком. Когда я уходила, он всегда давал мне с собой брикеты каши для нашего подвала… Его сострадание на всю жизнь станет для меня нравственной опорой.
Тогда по-детски мне казалось, что война не может погубить такого доброго человека. Но после войны я узнала, что Павел Михайлович Корженко погиб на Украине при освобождении города Котовска…
Галина Крыжановская описывает такой случай. В подпол, где укрывалась семья Шапошниковых, – мать и трое детей, прыгнул молодой боец. «Как же вы здесь жили?» – удивился он и сразу снял свой вещевой мешок. Положил на топчан кусок хлеба и брикет каши. И сразу выскочил наружу. Мать семейства бросилась за ним, чтобы сказать ему спасибо. И тут на ее глазах бойца насмерть сразила пуля. «Если бы не задержался, не стал бы с нами делиться хлебом, может быть, успел бы проскочить опасное место», — сокрушалась она потом.
Поколению детей военной поры было присуще раннее осознание своего гражданского долга, стремление сделать, что было в их силах, чтобы «помочь сражающейся Родине», как ни высокопарно сегодня это звучит. Но такими были юные сталинградцы.
После оккупации, оказавшись в глухом селе, одиннадцатилетняя Лариса Полякова вместе с матерью пошла работать в госпиталь. Взяв медицинскую сумку, в мороз и пургу каждый день Лариса отправлялась в неблизкий путь, чтобы принести в госпиталь медикаменты и перевязочные средства. Пережив страх бомбежек и голод, девочка нашла в себе силы ухаживать за двумя тяжелоранеными бойцами.
Анатолию Столповскому было всего 10 лет. Он часто отлучался из подземного убежища, чтобы добыть еду для матери и младших детей. Но мать не знала, что Толик постоянно под огнем ползает в соседний подвал, где расположился артиллерийский командный пункт. Офицеры, заметив огневые точки врага, по телефону передавали команды на левый берег Волги, где находились артиллерийские батареи. Однажды, когда фашисты предприняли очередную атаку, взрывом разорвало телефонные провода. На глазах Толика погибли двое связистов, которые один за другим пытались восстановить связь. Фашисты были уже в десятках метров от КП, когда Толик, надев маскхалат, пополз искать место обрыва. Вскоре офицер уже передавал команды артиллеристам. Вражеская атака была отбита. Еще не раз в решающие моменты боя мальчишка под обстрелом соединял нарушенную связь. Толик со своими родными был в нашем подвале, и я была свидетелем того, как капитан, передав матери буханки хлеба и консервы, благодарил ее за воспитание такого отважного сына.
Анатолия Столповского наградили медалью «За оборону Сталинграда». С медалью на груди он пришел учиться в свой 4-й класс.
О чем молчали дети Сталинграда

В подвалах, земляных норах, подземных трубах – всюду, где прятались жители Сталинграда, несмотря на бомбежки и обстрелы, теплилась надежда – дожить до победы. Об этом, вопреки жестоким обстоятельствам, мечтали и те, кто был угнан немцами из родного города за сотни километров. Ираида Модина, которой было 11 лет, рассказывает о том, как они встречали бойцов Красной Армии. В дни Сталинградской битвы их семью – мать и троих детей фашисты загнали в барак концлагеря. Чудом они выбрались из него и на другой день увидели, что немцы сожгли барак вместе с людьми. От болезней и голода умерла мать. «Мы были полностью истощены и напоминали ходячие скелеты, — написала Ираида Модина. – На головах – гнойные нарывы. Мы с трудом двигались… Однажды наша старшая сестра Мария за окном увидела всадника, на шапке которого была пятиконечная красная звезда. Она распахнула дверь и упала в ноги вошедшим бойцам. Я помню, как она в рубашке, обхватив колени одного из бойцов, сотрясаясь от рыданий, повторяла: «Спасители наши пришли. Родные мои!» Бойцы кормили нас и гладили наши обстриженные головы. Они казались нам самыми близкими людьми на свете».
О чем молчали дети Сталинграда

Победа в Сталинграде стала событием планетарного масштаба. В город приходили тысячи приветственных телеграмм и писем, шли вагоны с продовольствием и строительными материалами. Именем Сталинграда назывались площади и улицы. Но никто в мире не радовался победе так, как бойцы-сталинградцы и жители выстоявшего в сражениях города. Однако в печати тех лет не сообщалось, насколько тяжелой оставалась жизнь в разрушенном Сталинграде. Выбравшись из своих убогих убежищ, жители еще долго ходили по узким тропкам среди бесконечных минных полей, на месте их домов стояли обгорелые печные трубы, воду носили с Волги, где еще оставался трупный запах, пищу готовили на кострах.
Весь город был полем сражения. И когда стал сходить снег, на улицах, в воронках, заводских корпусах, повсюду, где шли бои, обнаруживались трупы наших и немецких солдат. Надо было предать их земле.
«Мы вернулись в Сталинград, и мама пошла работать на предприятие, которое находилось у подножия Мамаева кургана, — вспоминает Людмила Бутенко, которой было 6 лет. – С первых дней всем рабочим, в основном это были женщины, надо было собирать и хоронить трупы наших солдат, погибших при штурме Мамаева кургана. Надо только представить, что испытывали женщины, одни ставшие вдовами, а другие, каждый день ожидавшие весточек с фронта, тревожась и молясь за своих близких. Перед ними были тела чьих-то мужей, братьев, сыновей. Мама приходила домой усталая, подавленная».
Трудно такое представить в наше прагматичное время, но всего через два месяца после окончания боев в Сталинграде появились бригады добровольцев-строителей.
Начиналось это так. Работница детского сада Александра Черкасова предложила своими силами восстановить небольшое здание, чтобы поскорее принять детишек. Женщины взялись за пилы и молотки, сами штукатурили, красили. Именем Черкасовой стали называть добровольные бригады, которые безвозмездно поднимали разрушенный город. Черкасовские бригады создавались в разбитых цехах, среди руин жилых домов, клубов, школ. После своей основной смены жители еще два-три часа работали, расчищая дороги, вручную разбирая развалины. Даже дети собирали кирпичи для своих будущих школ.
«В одну из таких бригад вступила и моя мама, — вспоминает Людмила Бутенко. – Жители, еще не оправившиеся от перенесенных страданий, хотели помочь восстановлению города. Они шли на работу в отрепье, почти все босиком. И удивительно – можно было услышать, как они пели. Разве можно забыть такое?»
Есть в городе здание, которое называют Домом Павлова. Находясь почти в окружении, бойцы под командованием сержанта Павлова 58 дней защищали этот рубеж. На доме осталась надпись: «Мы отстоим тебя, родной Сталинград!» Черкасовцы, пришедшие восстанавливать это здание, добавили одну букву, и на стене было начертано: «Мы отстроим тебя, родной Сталинград!»
По прошествии времени этот бескорыстный труд черкасовских бригад, в которые входили тысячи добровольцев, представляется поистине духовным подвигом. И первыми зданиями, которые сооружались в Сталинграде, были детские сады и школы. Город заботился о своем будущем.

Подвиги детей военного Сталинграда
Как и взрослым, детям пришлось пережить и голод, и холод, и гибель родных и все это в таком малом возрасте. А они не только держались, но и делали все, что было в их силах, ради выживания, ради победы. Вот как об этом вспоминают они сами.
О чем молчали дети Сталинграда

О чем молчали дети Сталинграда

Самый юный защитник Сталинграда 6-летний Сережа Алешков.
Работа по укреплению города
Л. И. Конов

«… Фронт еще был относительно далеко от Сталинграда, а город уже опоясывался укреплениями. Знойным, душным летом тысячи женщин и подростков копали окопы, противотанковые рвы, строили баржи, Принимал в этом участие и я. Или, как тогда говорили, «ходил за окопы».
Одолеть землю, твердую, как камень без кирки и лома было непросто. Особенно мучили солнце и ветер. Жара иссушала и изматывала, а жара не всегда была. Песок, пыль забивали нос, рот, уши. Жили в палатках, спали вповалку, на соломе. Уставали настолько, что засыпали мгновенно, едва коснувшись коленями земли. И неудивительно: ведь работали по 12-14 часов в сутки. Вначале за смену одолевали едва километр, а потом, привыкнув и набравшись опыта, — и целых три. На ладонях образовались кровавые мозоли, которые все время лопались и саднили. В конце концов они затвердели.
Иногда налетали немецкие самолеты и обстреливали нас на бреющем полете из пулеметов. Было очень страшно, женщины как правило плакали, крестились, а иные прощались друг с другом. Мы, мальчишки, хоть и старались показать себя чуть ли не мужчинами, но все равно тоже боялись. После каждого такого полета мы обязательно кого-то недосчитывались…»

Работа в госпиталях
М. И. Малютина

О чем молчали дети Сталинграда

« Многие из нас, детей Сталинграда, ведут свой отсчет «пребывания» на войне с 23 августа. Я же ее ощутила здесь же, в городе несколько раньше, когда девочек нашего восьмого класса послали оказывать помощь по переоборудованию школы под госпиталь. На все было отведено, как нам говорили, 10-12 дней.
Мы начали с того, что освобождали классы от парт, а на их место ставили койки, заправляли их постельными принадлежностями, Но настоящая работа началась тогда, когда в одну из ночей прибыл состав с ранеными, и мы помогали переносить их из вагонов в здание вокзала. Делать это было совсем не просто. Ведь наши силенки были — не ахти какие. Вот почему каждые носилки мы обслуживали вчетвером. Двое брали за ручки, а еще двое подлезали под носилки и, чуть приподнявшись, двигались вместе с основными. Раненые стонали, иные бредили, а то и сильно ругались. Большинство их было черными от дыма и копоти, оборванные, грязные, в окровавленных бинтах. Глядя на них мы нередко ревели, но дело свое делали. Но и после того, как мы вместе со взрослыми доставили раненых в госпиталь, нас домой не отпустили.
Работы хватало всем: ухаживали за ранеными, перематывали бинты, выносили судна. Но настал день, когда нам сказали: « Девчата, вы сегодня же должны разойтись по домам ». А потом было 23 августа…»

Тушение "зажигалок"
В. Я. Ходырев

«…Однажды наша группа, среди которой находился и я, услышала нарастающий гул вражеского самолета, а вскоре — и свист падающих бомб. На крышу упало несколько зажигалок, одна из них оказалась вблизи меня, ослепительно брызгая искрами. От неожиданности и волнения на какое-то время забыл, как необходимо действовать. Наотмашь ударил ее лопатой. Она еще сильно вспыхнула, обдавая фонтаном искр, и, подпрыгнув, перелетела через край крыши. Не причинив никому никакого вреда, так и догорела на земле посреди двора.
Были потом на моем счету и другие укрощенные зажигалки, но ту, первую, запомнил особенно. Прожженные ее искрами штаны с гордостью показывал дворовым мальчишкам…»

Поимка лазутчиков
В. Л. Кравцов

« … В конце июля где-то около двенадцати часов ночи после объявления воздушной тревоги, когда по небу метались ослепительно белые лучи прожекторов, мы стояли на перекрестке улиц, у смирновского магазина. Неожиданно, из-за дома напротив, шипя, в небо ввинтилась ракета. Описав дугу, она упала где-то в районе переправы. Не сговариваясь, мы рванули в темный двор. Убегающего в сторону водокачки человека увидели сразу. Наиболее легкий на ноги Юра настиг ракетчика первым и сбил его с ног. Этого мгновения хватило, чтобы мы с Колей оказались тут как тут.
Оседлали вражеского лазутчика всем составом патруля. Обыскав его, ничего не нашли: по всей вероятности, успел избавиться от лишних улик. Связав задержанному руки брючным ремнем, повели его в милицию. Всю дорогу молчали, каждый думал о своем. Только Юрка все никак не мог успокоиться и бесконечно повторял: «Ну и гад!… Ну и фашист проклятый!».
Нас поблагодарили за бдительность. А К. С. Богданова добавила: « Я горжусь вами, ребята. Вас обязательно наградят».
Но 23 августа перечеркнуло все. Всем было не до наград. И все же они появились. Но позже, через два года, когда мы семнадцатилетними ушли на фронт. Только Коли среди нас не было, он погиб на пятый день после бомбежки ».

Труд на производстве
М. Н. Киселев

« … Война застала меня в ремесленном училище. Учебный процесс наш резко изменился. Вместо положенных двух лет обучения уже через десять месяцев я оказался на тракторном заводе. О сокращенном обучении мы не жалели. Наоборот, стремились поскорее попасть в цех, чтобы лозунг «Все — для фронта! Все — для победы!» могли осуществлять не только другие, но и мы, подростки.
О чем молчали дети Сталинграда

Время было суровое, и скидок на возраст нам практически не было. Работали по 12 часов. С непривычки быстро уставали. Особенно было тяжело, если попадали в ночную смену. Работал я тогда фрезеровщиком и очень этим гордился. Но были среди нас и такие(особенно среди мальчишек – токарей), которые, чтобы стоять за станком, подставляли под ноги ящики и еще что-либо».

Спасение людей на катере
В. А. Потемкина

« …Наша семья в то время была «на плаву». Дело в том, что папа работал механиком на небольшом катере «Леваневский». Накануне начала бомбежки города начальство направило судно в Саратов за военным обмундированием и одновременно разрешило капитану и моему папе взять свои семьи, чтобы там и оставить. Но едва мы отплыли, как началась такая бомбежка, что пришлось возвратиться назад. Потом задание отменили, мы же так и остались жить на катере.
Но это была совсем иная, нежели раньше, жизнь – военная. Мы грузили боеприпасы и продовольствие и доставляли его в центр. После этого забирали на борт раненых бойцов, женщин, стариков, детей и переправляли на левый берег. На обратном пути наступала очередь действовать « гражданской» половины команды катера, то есть жене капитана с сынишкой и нам с мамой. Двигаясь по покачивающейся палубе от раненого к раненому, мы поправляли им повязки, давали пить, успокаивали бойцов с тяжелыми ранениями,, прося их немного потерпеть, пока мы не достигнем противоположного берега.
Все это приходилось делать под огнем. Немецкие самолеты сбили нам мачту, много раз пропарывали нас пулеметными очередями. Нередко от этих смертельных стежек гибли взятые на борт люди. Во время одной такой ходки были ранены капитан и папа, но на берегу им оказали срочную помощь, и мы вновь продолжали наши опасные рейсы.
Вот так нежданно – негаданно оказалась я в числе защитников Сталинграда. Правда, немного мне лично удалось сделать, но если впоследствии выжил хотя бы один боец, которому я чем-то помогла, то я – счастлива».

Участие в боевых действиях
О чем молчали дети Сталинграда

Когда началась бомбежка, у Жени Моторина — коренного сталинградца, погибли мать и сестра. Так четырнадцатилетний подросток был вынужден какое-то время находиться вместе с бойцами на передовой. Они пытались эвакуировать его через Волгу, но из-за постоянных бомбежек и обстрелов это не удавалось. Настоящий кошмар Женя испытал, когда во время очередной бомбежки, шедший с ним рядом боец закрыл мальчика своим телом. В итоге солдата буквально изорвало осколками, но Моторин остался жив. Пораженный подросток долго бежал от того места. А остановившись в каком-то полуразрушенном доме, понял, что стоит на месте недавнего боя, окруженный трупами сталинградских защитников. Неподалеку лежал автомат, схватив который Женя услышал винтовочные выстрелы и длительные автоматные очереди.
В доме напротив шел бой. Через минуту, по спинам заходивших в тыл нашим солдатам немцев, ударила продолжительная автоматная очередь. Спасший воинов Женя, стал с тех пор сыном полка.
Солдаты и офицеры позднее называли парня «сталинградским Гаврошем ». А на гимнастерке юного защитника появлялись медали: «За отвагу», «За боевые заслуги».

Разведка
Бесчаснова (Радыно) Людмила Владимировна

« …Меня направили в детприемник на Клинскую улицу. Многих малышей брали в семьи, а мы ждали отправки в детские дома.
Положения на фронте было тяжелым. Враг подошел к Дону, и до Сталинграда оставались десятки километров. Взрослым пройти рубеж от Дона до станиц было сложно, так как выжженные поля очень хорошо просматривались, и всех взрослых задерживали. Командование попробовало послать ребят в разведку. В детприемнике отобрали шестерых ребят.
Шесть дней нас готовили для разведки. По альбомам знакомились с техникой врага, обмундированием, знаками различия, условными обозначениями на машинах, как быстро сосчитать количество солдат в колонне ( по 4 человека в ряд – рядов – взвод, 4 взвода – рота и т.п.). Еще большая ценность, если бы удалось случайно посмотреть в солдатской или офицерской книжке цифры на 1 и 2 страницах, и все это держать в памяти, ничего нигде не записывая. Даже кухня могла рассказать о многом, так как количество полевых кухонь, обслуживающих определенный участок, говорило о приблизительном количестве солдат, находящихся на данном участке. Мне все это очень пригодилось, так как сведения были более полными и точными.
Конечно, немцы не спешили показывать свои документы. Но иногда удавалось расположить немцев к себе и попросить показать фотографии фрау и киндер, а это слабость всех фронтовиков. Фотографии хранились в карманах френчей, где рядом лежали и книжки. Конечно, не все разрешали даже открыть книжку, но иногда все же удавалось. При переходе линии фронта не всегда было очень гладко. И ловили, нас и допрашивали.
Мое первое задание было за Дон в районе Кумовки. Фронтовая разведка подыскала участок высадки, и нас, с Е. К. Алексеевой (по легенде моя мать) на лодке переправили на берег, занятый врагом. Мы ни разу не видели живых немцев, и нам было не по себе. Было раннее утро. Солнце только всходило. Мы немного свернули, чтобы не было заметно, что идем от берега Дона. И вдруг, неожиданно оказались рядом с дорогой, на которой стояла колонна мотоциклистов. Мы крепко сжали друг другу руки и, делая беспечный вид, прошли сквозь ряды, вернее между мотоциклистами. Немцы не обратили на нас никакого внимания, а мы, со страху, не могли произнести ни одного слова. И только пройдя значительное расстояние, облегченно вздохнули и рассмеялись. Крещение было пройдено и стало почти не страшно. Впереди показались патрули, нас обыскали и, отобрав сало, строго-настрого запретили ходить здесь. Обращались с нами грубо, и мы поняли, что должны всегда быть начеку и возвращаться обратно другим путем. Мы должны были вернуться через день – два к месту высадки и тихо произнести «черный ворон». Кто был на тихой реке ночью, тот знает, как далеко разносится даже легкий всплеск…
…В станицах солдат не было, а были созданные из казаков патрули, и в одном из домов жил староста. Пить из своих колодцев нам не разрешали. Хлеб пекли во дворе на капустных листьях, но с посторонними не делились. Дома стояли добротные и не разрушенные. Сведения, которые нам удалось собрать, давали возможность возвратиться в срок и доложить обстановку на этом участке. Небольшая заминка произошла на пути следования, которая изменил мою дальнейшую судьбу: мы возвращались домой, и вдруг начался обстрел. Мы забежали в землянку, где были старики и дети. Все молились. Гляди на Елену Константиновну, я тоже стала молиться, но делала это впервые и, по-видимому, неправильно. Тогда старик наклонился ко мне и тихо сказал, чтобы я не молилась, и что это не моя мама. Мы возвратились и рассказали все об увиденном и услышанном. Больше меня ни с кем не посылали и изменили легенду. Она была почти правдоподобна. Я, мол, потеряла маму, ищу ее и ухожу подальше от бомбежки. Я приехала из Ленинграда. Это зачастую помогало достать пищу и пройти охраняемые участки. Еще шесть раз ходила на задание».

Русанова Галина Михайловна

«… Вскоре после приезда в Сталинград умерла от тифа мать, а я попала в детский дом. Те, кто пережил войну в детстве, помнят, как безошибочно по звуку, по силуэту научились мы разделять системы артиллерийских орудий, танков, самолетов, воинские знаки различия гитлеровской армии. Все это помогло и мне, когда я стала разведчицей.
В разведку я ходила не одна, была у меня напарница, двенадцати летняя ленинградка Люся Радыно.
Не раз нас задерживали гитлеровцы. Допрашивали. И фашисты, и предатели, бывшие на службе у врагов. Вопросы задавали «с подходом », без нажима, чтобы не напугать, однако, мы уверенно старались держаться своей «легенды»: «Мы из Ленинграда, потеряли родных».
Держаться «легенды» было легко, потому, что не было в ней вымысла. И слово «Ленинграда» произносили мы с особой гордостью.
Навсегда запомнила июльскую ночь 1942 года. Меня с моим напарником Ваней направили с левого лесистого берега Дона и оставили одних на территории, занятой врагом.
И встретились. На дороге нас нагнали два немецких солдата на велосипедах. Остановили. Обыскали. Не найдя ничего кроме хлеба, отпустили.
Так состоялось мое первое боевое крещение. То, первое задание, разведотдела 62-й армии, принимавшей участие в боях за Сталинград, не принесло видимого успеха: во время 25-километрового рейда в тыл врага ни немецкая техника, ни войска – и все равно, оно было самым трудным, потому, что первым.
Последнее мое задание было в октябре 1942 года, когда шли ожесточенные бои за Сталинград.
Севернее тракторного завода я должна была пройти полосу земли, занятой немцами. Два дня бесконечных попыток не принесли желаемого успеха: каждый сантиметр той земли был пристрелен точно. Лишь на третий день удалось попасть на тропинку, которая привела к немецким окопам.
На подходе меня окликнули, оказалось, я вышла на минное поле. Немец провел меня через поле и сдал начальству. Неделю держали меня за прислугу, едва кормили и допрашивали. Затем лагерь военнопленных. Потом — перевод в другой лагерь, из которого (вот счастливая судьба) отпустили».

Вержичинский Юрий Николаевич
« … На спуске со стороны Рабоче-Крестьянской стоял подбитый наш танк. Я приготовился переползти к нему, и вот у самого танка я попал к нашим разведчикам. Они расспросили, что я видел на своем пути. Я сказал им, что только что прошла немецкая разведка, она пошла под Астраханский мост. Меня они взяли с собой. Так я попал в 130 зенитно-минометный дивизион.
… решили с первой оказией отправить за Волгу. Но я «прижился» сначала у минометчиков, а потом и у разведчиков, так как хорошо знал этот район.
… В дивизионе мне, как местному приходилось несколько раз переходить одному через линию фронта. Получаю задание: под видом беженца пройти от Казанской церкви через Дар-Гору, станции Садовая. Если удастся, пройти до Лапшина сада. Не записывать, не зарисовывать, только запоминать. Многие местные жители уходили из города через Дар-гору, станцию Воропоново и дальше.
В районе Дар-горы, недалеко от 14 школы я был задержан немецкими танкистами по подозрению, что я еврей. Следует сказать, что по отцовской линии моя родня – поляки. Я отличался от белобрысых местных мальчишек, тем, что был черноволос, как смола. Танкисты передали меня эсесовцам-украинцам то ли из Галичины, то ли из Верховины. А те, не мудрствуя, решили просто повесить. Но тут же я сорвался. Дело в том, что у немецких танков пушки очень короткие, и веревка соскользнула.
Только начали второй раз вешать, и …тут начался минометный обстрел нашим дивизионом. Это страшное зрелище. Не дай Бог, снова попасть под такой обстрел. Моих палачей, словно ветром сдуло, а я, как был с веревкой на шее, так и бросился бежать, не глядя на разрывы.
Отбежав порядочно, я бросился под настил пола разрушенного дома и набросил на голову пальто. Дело было в конце октября, то ли в начале ноября, и я был в зимнем пальто. Когда я встал после обстрела, то пальто было похоже на «царскую мантию»,- из синего пальто всюду торчала вата».
: 1475
  • +1
  • 13 ноября 2011, 13:20
  • Admin

Умные мысли (2)

Свернуть / Развернуть
+
+1
Очень нужная и хорошая статья. Сама читала и ребёнку прочла, слёзы наворрачивались при мысли о этих детках. Сколько же им испытаний выпало. А сейчас их ровесники на уже постаревших детей войны смотрят с презрением-неблагодарные!
avatar

Kupava

  • 13 ноября 2011, 18:16
+
0
Согласитесь, что эту статью должен прочитать каждый родитель своему ребенку. Сегодня многие забыли как вы сказали о победах наших дедов и бабушек. Я рада, что статья вам понравилась!
avatar

Admin

  • 13 ноября 2011, 18:26

Добавить сюда свою умную мысль!



 
( Туда придёт ответ )
А лучше зарегестрироваться,
чтобы не вводить каждый раз цифирки!


Рекомендуем ещё прочитать интересное из мира Почитай-ка

  1. Устин и Дракон Устин и Дракон История, о которой я хочу поведать Вам, случилась в деревне Шакреево. Деревня эта расположилась...
  2. Детское стихотворение Детское стихотворение "Обзывашки" Вера с Таней, две сестрички, Всем ребятам дали клички. Из окошка день-деньской Так...
  3. Теперешняя трактовка «Теремка». Теперешняя трактовка «Теремка». Тепло. Тёмной тайгой тянется тропинка. Тут – туман, трава, трясина. Там – тенистые тополя,...
  4. 1000 стихов, считалок, скороговорок, пословиц для чтения дома и в детском саду 1000 стихов, считалок, скороговорок, пословиц для чтения дома и в детском саду Название: 1000 стихов, считалок, скороговорок, пословиц для чтения дома и в детском саду В...
  5. Школа вежливости, или Как себя вести Школа вежливости, или Как себя вести Школа вежливости, или Как себя вести Книжка в интересной и динамичной форме знакомит...
  6. Новый Год в зоопарке Новый Год в зоопарке Новый Год в зоопарке Детский писатель-классик Андрей Усачёв очень любит рассказывать...
  7. Пословицы и поговорки - что это? Пословицы и поговорки - что это? Стараюсь использовать в разговоре с ребенком русские пословицы и поговорки, объясняю...
  8. Детская сказка Детская сказка "Дождик" Жил-был дождик. Косматый, длинноволосый дождь. Если он сердился, холодные пряди его...

Родителям и детям на заметку!

Помощь по сайту - все ответы на ваши вопросы собраны в этом разделе.
Как стать журналистом 'Детского мира'? - краткая инструкция для желающих размещать интересные материалы на нашем портале.

Почитать в дайджесте

На что обращать внимание выбирая светильник в комнату?   Одной из важных составляющих обеспечивающих не только комфорт, но и уют в доме, считается ...

Как выбрать недвижимость в Сочи?   Многие жители, особенно северных регионов нашей стране, мечтают о недвижимости на берегу моря, ...